Я целую твои колени,
А потом поднимаюсь выше…
День встречает вечерние тени,
И голубка воркует на крыше.

Я же – губы венчаю с кожей,
А язык между ними – священник:
Он дорогу им к счастью проложит,
Как к звезде проложил Коперник.

Розовеют прелестные щечки,
И на мир шире смотрят зрачки,
Затвердели в томленье сосочки,
С головы соскользнули очки;

Руки комкают белую простынь,
А одежда упала на пол –
Губы вверх продолжают поступь,
И язык свой наносит укол!

Он вонзается в нежную мякоть
Распустившейся розы греха,
И внутри он наводит слякоть,
Объявив сокам страсти бега.

Ты упала без сил на подушку,
И во власти моей ты вся,
Ничего не хотят слышать ушки,
А душа твоя там, где я.

Вдруг вулкан разрывает тело –
Ты взмываешь поверх голубей,
Крики воздух разрезали смело
На кусочки счастья твоей

Юной жизни. И этой неги.
Ты очнешься и скажешь вдруг:
«Ничего нет прекрасней для леди,
Чем порока чувствительный друг!»